Ярослава Лазарева - Девушка с жемчужной кожей
– Зачем? – холодно спросила она.
– Но ведь так жить невозможно! – с жаром ответил он.
– Я сама пошла на это, – сказала она. – И я сейчас могу общаться и с родителями, и с мужем, и с дочуркой. Я жду своего часа, когда смогу перейти в их мир навсегда.
– Ужас какой! – прошептал Илья.
– Давай вернемся к нашей теме, – после паузы другим тоном предложила она. – Хенг – демон, а я стараюсь не пересекаться с другими кланами. И не мешать их интересам. Таковы негласные правила этого мира. И я хотела отказаться помогать тебе. Но ценность слез Лии для меня неимоверна. И только это заставило принять решение.
– Интересно! – пробормотал Илья. – Что же это за бусины?
– Ты слышал что-нибудь о Жемчужных? Или, может, читал? Ты же сам сказал, что последнее время активно ищешь информацию.
– О жемчуге много чего читал, – сказал Илья. – Об оборотнях, ведь Лия это и есть оборотень, да? Я не знаю, как она появилась. Но думаю, каким-то образом Хенг создал ее. Кстати, он тоже хочет получить от нее только одно – слезы! Хотя поначалу его цель была любовь. Что такого в этих бусинах, вы знаете?
– Лия не оборотень, – сообщила Регина. – В общем понимании оборотней создают из людей разными способами. Ну ты наверняка читал…
– Да, вервольфы – люди-волки, кицунэ – люди-лисы, кумо, кажется, страшные оборотни-пауки, славы – люди-рыси и еще куча всяких аномальных существ. Но все это именно оборотни.
– А Лия – из рода Жемчужных. Об этом мало кто знает. Это скрытая информация, – серьезно продолжила ведьма.
– А вам откуда известно? – с недоверием спросил он.
– Когда я перешла на другую сторону, то мне открылось многое, людям неведомое, это тайные знания…
– Ах да! Что-то я туплю! – перебил ее Илья. – Это от волнения!
– Попытаюсь яснее и короче, – продолжила Регина. – Как ты уже знаешь, помимо нашей реальности существует много других. Есть темные миры, есть светлые, это общее понятие. Но есть мир Абсолюта. Как бы тебе объяснить… Это не ад, не рай и не чистилище, это полная осуществленная гармония без бесконечных перерождений, метаний и страданий. Это чистый свет. Представь огромное небесное… поле сверкающих лотосов, из каждого исходит свет… Дай мне правую руку!
Он протянул руку, в ней все еще была зажата бусина-слезинка. Регина накрыла ее своей ладонью.
…Илья сидел на огромном цветке лотоса. Белые, подсвеченные словно изнутри розоватым сиянием лепестки раскрывались под ним нежными прохладными длинными пальцами. Основание цветка покоилось в прозрачной воде. Ее поверхность была настолько гладкой и невозмутимой, что казалась идеальным зеркалом, в котором отражалось беспредельное, сияющее чистейшими переходами всех оттенков синевы, лазури и золота небо. Илья посмотрел в глубину воды. Верхний слой казался темнее. Он имел насыщенный аквамариновый цвет, который странным образом перетекал в более светлый васильковый, и почти у дна цвет воды казался лазоревым с оттенком зеленовато-голубой бирюзы. Возможно, это было из-за светлого, почти белого песчаного дна. Оно казалось близким, но Илья подозревал, что это обманчивый эффект, так как вода была кристально чистой, и дно могло быть очень далеким.
Илья зачерпнул ладонью прозрачной синевы и брызнул в лицо девушки. Она сидела в позе лотоса и выглядела такой невозмутимой, что ее прекрасное лицо казалось ликом бога. И вот, когда капли коснулись мраморной кожи, ее глаза распахнулись. Их удивительная прозрачная синева, оттененная темными и густыми ресницами, на миг стала частью глубокого неба и его отражения в кристальной воде. Мягкие русые золотящиеся на солнце волосы шелохнулись от движения головы и тут же покрылись искрящимися капельками влаги, слетевшей с ладони Ильи. Ее темно-розовые, похожие на нежнейшие лепестки розы губы приоткрылись в легкой улыбке, белые ровные зубы блеснули, словно жемчужины в сияющей чистейшим перламутром раковине. Илья замер, ослепленный этой совершенной красотой, этой божественной прелестью юного нежного облика.
На нижней губе капелька упавшей воды казалась крохотным, искусно ограненным бриллиантом, так она горела и сверкала в лучах солнца. И он не мог оторвать взгляда от этой капли. Губы мгновенно пересохли, словно от невыносимой жажды. И хотя вокруг было целое море прохладной кристально чистой воды, Илья знал, что жажду может утолить только эта капелька, сияющая на розовом шелке ее губы. И он потянулся к ней. Девушка слегка улыбнулась, в глубокой синеве ее глаз мерцали золотистые искорки, словно в вечернем, все темнеющем небе зажглись первые звездочки. Илья оторвался от созерцания капли и погрузил взгляд в бездонность синевы. Мягко сияющие крохотные огоньки подсвечивали ее, и она переливалась текучими сочными тонами синего, лазоревого, бирюзового и аквамаринового. Но вот ее ресницы словно отяжелели от неотрывного взгляда парня. Они начали медленно опускаться, напоминая плавное опускание крыльев бабочки, севшей на цветок и разомлевшей от ласкающих лучей солнца. И вместе с этим медленным опусканием приподнимался ее точеный подбородок. Илья увидел, как ее глаза закрылись, спрятав игру синевы, как ресницы бросают длинные веерообразные тени на нежные розовые щеки, как губы сложились, покраснели и чуть припухли, словно ждали прикосновения. Капелька воды по-прежнему сияла в уголке нижней губы. Но его жажда внезапно прошла. Прекрасное лицо, приподнятое вверх, закрытые глаза с трепещущими ресницами, нежно розовеющие щеки, точеный нос и безупречно очерченные, сложившиеся в легкую улыбку губы выглядели сейчас как законченное и совершенное произведение искусства, созданное самим Богом. И было странно касаться его губами, потому что эта совершенная красота, эта воспроизведенная гармония словно обладали каким-то защитным полем, окружающим его и сияющим едва видным золотистым светом.
Не дождавшись поцелуя, девушка открыла глаза, и синева выплеснулась ярким сочным всполохом. Илья улыбнулся, коснулся пальцем ее губы и снял капельку, тут же слизав ее. Девушка тихо рассмеялась и откинулась на спину, погрузившись в прохладные розоватые лепестки. При этом движении лотос закачался, и по воде начали разбегаться разноцветные круги. Илья, став странно легким, приподнялся над цветком, чтобы полюбоваться на картину сверху. Он парил, раскинув руки и не сводя глаз с распластанного под ним лотоса и стройной фигуры, лежащей в нем. Бело-розовый и мягко золотящийся круглый цветок в окружении разбегающихся ровных кругов, словно повторяющих его форму, но постепенно сглаживающихся и превращающихся в синюю прозрачную невозмутимость, выглядел как центр мироздания, а девушка, лежащая внутри чашечки, несомненно, была олицетворением красоты мира. И эта картина была настолько прекрасна и совершенна, что Илья ощутил переполнение и все возрастающую тяжесть. Он поднялся еще выше, хотя уже начал чувствовать, как сильно хочет вернуться. Словно невидимые многочисленные нити, тянущиеся от лотоса вверх, опутывали его, окутывали и заключали в прозрачный кокон. Илья знал, что девушка могла просто потянуть за одну из нитей, и он непременно опустился бы вниз. Но он сам хотел быть всегда в этой красоте, впитывать ее всем существом, и эта жажда никогда не утолялась. Илья увидел, что девушка открыла глаза и пристально на него смотрит. Ее лицо в этот момент выглядело как лицо обиженного ребенка, у которого забрали что-то важное и нужное. Ее голова покоилась на лепестках, русые волосы растрепались и от света, сияющего в лотосе, стали розоватыми. Стройное обнаженное тело казалось продолжением лотосовых лепестков, таким оно было гибким и изящным. Глаза глядели, казалось, прямо в душу неотрывно. Их синева все углублялась, и парню уже хотелось нырнуть в эту распахнутую яркую красоту.
